пРезидент уже несколько дней мерз на крыше Никулинского суда, где его забыли нацболы.

- Что я здесь делаю? - тоскливо прошептал пРезидент. - Сидел бы как все, дома, готовился бы к Новому году, пРятал бы игрушки под кРемлевской елкой. Взял бы у Вексельберга пару яичек, подарил бы деткам. Всё лучше, чем киндер-сюрприз.

Где-то за Москвой-рекой лаяла Кони. Единственный верный друг. Единственный, кто любит искренне своего хозяина. Вот что за существа эти собаки! Никакой идеологии им не надо, никакой там политики. Просто любят тебя и просто радуются.

- Так хочется, чтобы пРезидента любили искренне, чтобы мог он выйти в народ и не бояться, что какой-нибудь блиц-криг помидорами закидает. Или вообще пРоехаться бы на санях по Москве. Как в старину. Как в фильмах у Михалкова! Эх...

Руки, вцепившиеся в суд, уже не могли за него держаться. От суда веяло лютым холодом. пРезидент не выдержал и полетел-таки вниз. И, пРиближаясь к мостовой, почему-то подумал пРезидент о батуте.

- Славно было бы, чтобы на всех улицах были батуты. И на работу можно, пРыгая, быстрее прийти, да и вообще... вряд ли на вас будут ругаться в очереди, если все пРыгают на батуте. И милиционер, если гонится за вами по батутам, вряд ли скажет что-то обидное, да и чиновник, который пРипрыгал к вам на пРоверку, тоже вряд ли будет так страшен, если он пРилетает к вам откуда-то сверху.

Сугроб пРиближался с огромной скоростью.

- Важно, чтобы следующая акция нацболов была где-нибудь пониже... - подумал пРезидент. - О! В метро плата за пРоезд повышается. Надо что-нибудь пРидумать.

С этими словами пРотестная акция пРезидента была завершена.

Страна же, в который раз, так ничего и не заметила.