Не потерпела ли неудачу интеграционная политика? Это показывают также результаты недавнего референдума [референдум о вступлении Латвии в ЕС проводился 20 сентября 2003 г . – Прим.пер.] , когда “против” вступления страны в Европейский союз голосовали преимущественно нелатыши. К тому же это не первый раз, когда в решающем голосовании мнения латышей и нелатышей разошлись.
Здесь хотелось бы обратиться к опросам, которые проводились много лет тому назад. В них речь идет об отношении граждан (латышей и нелатышей) к ЕС и НАТО. Например, в 1997 году поддержка русского населения была большей, чем латышского. Перелом случился в 2002 году. Здесь надо задать вопрос: что же произошло за этот период времени?
Во-первых, начался ажиотаж по поводу реформы образования. Во-вторых, еще до этого (в конце 2001 года) в Латвии прекратила свою работу миссия ОБСЕ. Надо сказать, что многие русскоязычные надеялись, что ЕС заставит латвийское правительство пересмотреть политику в отношении национальных меньшинств. Вскоре они поняли, что этого не произойдет, и в результате снизилась поддержка ЕС. Потом были проведены выборы в Сейм, перед которыми политики использовали проблематику интеграции в своих кампаниях.
Нельзя утверждать, что сейчас пришел крах интеграционной политики. Программа общественной интеграции была принята в 2001 году, вовсю работает Фонд общественной интеграции. В свою очередь, пост министра по делам общественной интеграции был утвержден только после того, когда произошел спад поддержки. И в настоящее время данные исследования не показывают ничего драматического. По моему мнению преувеличены и данные Ритвара Эглайса. ( “Против” вступления Латвии в ЕС голосовало 16% или примерно шестая часть латышей, в то время как среди нелатышей 80% было “против”. Об этом свидетельствует сравнение результатов голосования с этническим распределением избирателей по районам Латвии .) Конечно, результаты референдума надо анализировать и делать соответствующие выводы.
Изменилось ли что-нибудь в интеграционной политике, принимая во внимание исход голосования по ЕС?
В этой сфере существует последовательность. Это означает, что реформа образования будет осуществлена. [Реформа образования началась 1 сентября 2004 г . – Прим.пер.] Не будет никакого отступления от укрепления роли латышского языка в единой системе образования. Конечно, это станет спорным вопросом. Не будут приняты изменения в Законе об образовании, а также не будут расширены права неграждан.
Уникальный случай за всю историю Кабинета министров – без каких бы то ни было дискуссий принято решение для многих категорий неграждан снизить государственную пошлину, которую надо платить в процессе натурализации. Также в Сейме, когда принимались поправки к госбюджету, 99 голосами “ за ” были предоставлены средства для курсов по латышскому языку, которые проходят претенденты на гражданство. Значит, в процессе принятия решений, которые затрагивают интеграционную политику, наблюдается прогресс.
Фонд общественной интеграции тоже активно работает. В прошлом году бюджет фонда составлял 510 тысяч латов [1 лат равен 50 рублям – Прим.пер.], а в этом году уже больше – 1,623 миллиона латов. А бюджет следующего 2004 года – 2,4 миллиона. Много проектов уже осуществляется, но еще рано судить об их влиянии и последствиях.
Сломают ли эти миллионы латов стереотипы и будут ли они способствовать созданию объединенной, сплоченной Европы?
Стереотипы можно сломать только систематическим и продолжительным трудом. В области интеграции мы только в начале пути. Конечно, было достаточно сплачивающих общество мероприятий. Здесь надо упомянуть Государственную программу овладения латышским языком, которая систематически действует с 1996 года, и Управление натурализации, которое начало работу в 1995 году. Но широкой, скоординированной государственной политики не существует уже долгое время. В моем представлении интеграционная политика по-настоящему существует только год, с того времени, как в правительстве есть министр по делам общественной интеграции.
Недавно [29 сентября 2003 г . – Прим.пер.] Страсбург посетили русскоязычные школьники из Латвии. Официально поездка называлась экскурсией, которую организовывал Штаб защиты русских школ Латвии, и которая считалась наградой за победу в конкурсе сочинений и рисунков "Против школьной реформы". У экскурсии явно был политический подтекст, школьники пикетировали у здания ПАСЕ против реформы образования, которая предусматривает постепенный переход школ нацменьшинств на латышский язык обучения. Чем можно объяснить эту мобилизацию русскоязычных жителей?
Я всегда подчеркивал, что в Латвии нет единой, хорошо организованной русской общности. Единственный вопрос, который в последние годы смог сплотить большую часть русских активистов, журналистов и политиков, - это реформа образования. Иногда наблюдается тенденция к разделению мнений у самих организаторов протестов. Можно понять, почему реформа образования порождает эмоции, так как она несомненно затрагивает статус русского языка в обществе. Он больше не будет языком большинства, но языком меньшинства. У этого явления есть политические, экономические и другого рода последствия. Язык – не только средство общения, он определяет твой групповой статус в обществе. Знание языков дает стартовую позицию на рынке труда. Языковой вопрос в Латвии политизирован со времен СССР, ибо у кого есть власть, тот и определяет языковую политику. В настоящее время, чтобы попасть в общность политики, надо знать латышский язык. Реформа образования затрагивает не только детей, но и профессиональные возможности учителей, чтобы продолжать свою работу.
Говоря о поездке детей в Страсбург. Мне не нравится, что детей вовлекают в политику. И еще – что это за Штаб защиты русских школ? Под его вывеской скрывается несколько общественных организаций, партия “Равноправие” и ее деньги. Чего они добились в Страсбурге? – Только привлечения внимания со стороны чиновников Совета Европы и российских дипломатов. Больше ничего!
Ясно одно – что Россия не успокоится. Государству, чтобы отвлечь внимание от своих раздутых внутриполитических проблем, надо активно заниматься своей внешней политикой. И Латвия в этой ситуации является хорошей целью.
Почему Россия привлекает внимание к Латвии? У этого есть множество причин. Здесь проживает много русских, хотя я не думаю, что Россию очень уж интересует будничная жизнь их соплеменников в Латвии. Скорее это экономический интерес к странам Балтии. Здесь есть еще один аспект – в свое время страны Балтии были очень значимы для интеллигенции Москвы и Санкт-Петербурга, так как ее представители очень часто ездили в отпуск в Юрмалу. Они считали, что мы были союзниками во времена Пробуждения, а теперь отделились. Этого они не могут нам простить, так как с нашим отделением российская интеллигенция более не чувствует себя европейской.
Понятно, но как же тогда изменить отношение России к интеграционной политике Латвии? Какие Вы видите механизмы сотрудничества с Россией, так как эта страна может повлиять на политиков ЕС?
С Россией надо пробовать вести диалог разными путями – с парламентом, правительством, на уровнях культуры и экономики. В этой области я не ожидаю никакого прогресса, прежде чем Латвия не станет полноправным членом НАТО и ЕС. [Латвия официально вступила в НАТО 29 марта 2004 г . , а в ЕС – 1 мая 2004 г . – Прим.пер.] Скоро в России пройдут выборы в Государственную Думу и выборы президента. Недавно, когда я гостил в России, мне сказали – это священный долг перед выборами говорить о защите соотечественников, которые не живут на своей родине.
Разве ЕС будет молчать? Не будет ли оказано давление, например, на реформу образования?
Не будет. Насчет этого ясно высказался руководитель делегации Европейской Комиссии в Латвии Эндрю Разбаш, - что политика образования является внутренним делом каждой страны–члена ЕС. Да, конечно, он отметил, что должны быть равные возможности для всех, призвал вести диалог. Но у ЕС нет стандартов в области образования нацменьшинств.
Все же несколько маленьких протестов нацменьшинств могут быть началом большого конфликта. Как Вы в настоящее время сможете сгладить все противоречия? Ситуация ведь не из приятных.
Да, говорят о большой мобилизации людей. Хотелось бы спросить – означает ли мобилизацию демонстрация семи тысяч человек [организована в Риге 18 сентября 2003 г . – Прим.пер.]? Достаточно ли их для этого? Вспомним времена Народного фронта Латвии. Существует ли сопротивление по всей Латвии? Какая активность, к примеру, наблюдается в Даугавпилсе? Проблема находится в Риге. Главное, что министерство образования и науки сможет вести диалог и сотрудничать с этими школами. Готовность образовательных учреждений является политическим вопросом. Множество школ говорит – мы никогда не будем готовы к переменам в образовании. Что наш секретариат сделал в этой связи? Мы добились того, что к этим процессам “ подключился ” Фонд общественной интеграции, стараемся поддержать диалог, который с нацменьшинствами ведет министерство образования и науки. Наш секретариат больше всего интересует, какое будет содержание у тех учебных предметов, которые будут вестись на языках нацменьшинств. Обеспечат ли они сохранение и развитие родного языка и культуры.
Между тем проведенные в последнее время исследования показывают, что в области интеграции Латвия делает шаги не вперед, а назад; что все еще многие не чувствуют свою принадлежность латвийскому обществу; что существует барьер между латышами и нацменьшинствами.
Сегодня Латвия находится на перекрестке. Наши решения и действия будут влиять на развитие государства в далеком будущем. Речь идет о трех областях – реформа образования, Закон о гражданстве, сектор негосударственных организаций. Если не будет успешно осуществлена реформа образования, то через много лет в Латвии организуется “подкласс”, который будет состоять из социально отчужденных русскоязычных, которые из-за плохого знания латышского языка не смогут достаточно хорошо конкурировать на рынке труда. Если мы это не исправим сейчас, то пожалеем лет через десять.
Еще одна проблема – негражданство среди детей и молодежи. Ситуация такова: 110 тысяч неграждан моложе 27 лет. Была ведь надежда на то, что эта проблема разрешится сама по себе: старики умрут, молодежь натурализуется, прочие уедут. Поэтому надо обращаться к молодежи, надо объяснять, какие преимущества открываются с присвоением гражданства, принимая во внимание тот факт, что Латвия скоро станет партнером ЕС и государство идет по пути создания профессиональной армии [с 1 января 2007 г . Национальные вооруженные силы становятся профессиональными – Прим.пер.].
В свою очередь, сектор негосударственных организаций является существенным механизмом интеграции. В нем обычно не делят людей по национальности и языку. Этот сектор – переходное звено между правительством и обществом.
Мы уже достигли известной степени развития. Это подтверждает также желание зарубежных доноров уйти из Латвии. Кто предоставит нам помощь? Местная филантропия еще недостаточно развита.
Вы упомянули тот факт, что много молодежи не являются гражданами. Решает ли проблему паспорт? Становится ли молодой человек с получением гражданства более лояльным Латвийскому государству?
Конечно, нет! Это решает только некоторые проблемы. У негражданства много психологических последствий. Неграждане отчуждены от госвласти, у них нет таких возможностей, какие есть у граждан. У неграждан ограниченные права участвовать в принятии решений. В свою очередь, участие в общественно-политических процессах является также школой демократии, вместе с тем эта часть общества не осваивает предмета этой школы. Поэтому одна из возможностей неграждан – протесты.
Молодежь нацменьшинств – это очень важная группа населения. Сможем ли мы вовлечь их в латвийское общество? Об этом мало говорится, и поэтому наш секретариат будет обращать на это внимание с помощью различных мероприятий.
Говоря о национальном вопросе, профессор Латвийского университета Айварс Странга ранее высказался: “Именно русское нацменьшинство в Латвии всегда было нацией господ, у которой под боком была Великая Россия. Я не знаю ни теоретически, ни практически, в какой стране интеграция таких нацменьшинств была бы успешной. Если в Латвии это произойдет, то это станет вызовом теории, за что мы получим самое высокое признание”. Как Вы бы прокомментировали сказанное А. Странгой?
С одной стороны – я согласен! В Нидерландах, Франции, Великобритании много городов, в которых титульная нация находится в меньшинстве. Неверно, что мы единственные и уникальные в этом роде. Конечно, вопрос интеграции актуален во всей Европе, и проблемы похожи: ухудшение языка, сохранение идентичности, социальное участие. Да, в Латвии есть проблемы, но в то же самое время есть и достижения. Другие страны смотрят на нас и удивляются, как мы этого достигли: в течение двенадцати лет не было ни одного инцидента с применением насилия, у нас нет экстремистов.